Форум » Православная библиотека » Новомученники и Исповедники Российские » Ответить
Новомученники и Исповедники Российские
Фаина: Мне хотелось бы начать такими словами: "Мы их не помним, а Они помнят и молятся о нас"
Ответов - 23
Фаина: "...где служил "не помню, но знаю, что в России, тогда еще Россия была, а теперь я вам не буду о России говорить, потому что ее не существует. Россия была тогда, когда стояли у власти православные, а теперь город Вавилон, то есть город беззакония..." Из протокола допроса Стефана (Наливайко) Стефан Наливайко родился в 1898 году в селе Константиновка Мелитопольского уезда Херсонской губернии в семье крестьян Пимена (†1932) и Евфросинии. Пимен Константинович был из бедных крестьян. Мать, Евфросиния Романовна (†1929), дала ему хорошее церковное образование. Когда начались гонения на Православную Церковь, Евфросиния Наливайко стала ходить по соседним селам с проповедями. Зимой 1927 года ее арестовали, но вскоре выпустили. Стефан знал Священное Писание и много читал духовные книги. Он окончил церковноприходскую школу (3 года) и поступил в училище при Григорие-Бизюковом монастыре (2 года), где настоятелем был архиепископ Таврический Димитрий (Абашидзе). В четырнадцать лет он вернулся домой, а в 1914 году, когда ему исполнилось шестнадцать лет, уехал в Геническ. Он поселился на Корсунско-Богородицком монастырском подворье и пел в монастырском хоре. Здесь он усиленно занимался изучением церковного устава. Вернувшись в родное село, он поступил певчим в церковь настоятеля священника Павла Буцинского, расстрелянного большевиками. первая мировая война. немецкий плен Зимой 1917 года Стефана забрали в армию. После трех месяцев обучения он попал на румынский фронт. В июле 1917 года немцы перешли в наступление и окружили части 134-го Феодосийского полка, где служил Стефан Наливайко. Находясь в плену, Стефан сначала работал в прифронтовой полосе, а затем попал в концлагерь "Ламсдорф", где пробыл доначала 1918 года. К тому времени Украина по Брест-Литовскому договору отошла к Германии и мать Стефана, Евфросиния Романовна, обратилась к оккупационным властям с просьбой разрешить вернуться их сыну домой. Разрешение было получено и Стефан снова был заключен в концлагерь "Ламсдорф" для отправки на родину. Но в Германии произошла революция, о военнопленных забыли, им стала грозить голодная смерть. Стефан бежал из концлагеря, прошел часть Германии, Австрии, Венгрии, переправился через Российскую границу, добрался до Херсона и пришел в свой город Алёшки. Он устроился в храм псаломщиком, работая в своем крайне бедном хозяйстве. Стефан женился на круглой сироте из того же села Харитине Дмитриевне Севастьяновой. Через год у них родилась дочь Раиса. В начале апреля 1923 года он оставил дом, жену, дочь и хозяйство и отправился странствовать в Москву, в Данилов и Донской монастыри. воин иисуса христа За проповедь на похоронах патриаршего архидиакона Константина Розова Стефан был арестован и отвезен в отделение милиции. В отделении милиции он отказался отвечать на вопросы и был отвезен в ГПУ. Здесь ему предложили заполнить анкету. Стефан на вопрос, к какому он принадлежит государству, написал: "Новому Иерусалиму". И для неосведомленного следователя пояснил: "Сходящему с небес". На вопрос о профессии написал: "Жнец". О работе: "Свидетель слова Божия, проповедник". На вопросы, где работал, на какие средства жил и владел ли каким недвижимым имуществом, написал: "По воле Иисуса Христа, всем тем, что подавал Иисус Христос". На вопрос о воинском звании, ответил: "Воин Иисуса Христа". власть не одобряю, потому что она не признает бога. я послан бороться с этой властью... 7 июня был допрос, на котором на вопрос, как вы относитесь к советской власти, Стефан заявил: "Я настоящую власть не одобряю, потому что она не признает Бога. Я послан бороться с этой властью, но борьба моя не воинским оружием, а словом правды Священного Писания... Я не могу придерживаться этой власти, потому что никто не может угодить двум господам. Эта власть вредна, потому что она идет против Бога. Я желаю власть ту, которая всецело повинуется Иисусу Христу, Сыну Божию. Эта власть — тьма, а при той власти люди ходили бы в свете... Если бы не было гонений на Церковь, то я бы разделял с ней свои взгляды. Если бы власть не разоряла церкви, не убивала и не высылала священников, то я бы ее приветствовал, а так — нет, приветствовать я ее не могу и не хочу о том врать." Первое время Стефан сидел в общей камере тюрьмы ГПУ, а со середины июня в Бутырской тюрьме. Там, по распоряжению уполномоченного 6-го отдела секретной части ГПУ Казанского, Стефан получил возможность писать. Он написал послание к правителям Русской земли: "Правители Русской земли! я обращаюсь к вам — зачем вы сами себя угнетаете! Зачем вы сами в себе разделяетесь! Зачем вы сами против себя свидетельствуете! Угнетаете себя тем, что вы отвергли свой народ и оставили его без защиты, без пастыря, как стадо в пустыни; неужели вам не жаль его, что он так сильно стонет, ведь сколько дней уже, как он блуждает с горы на гору по пустыне, а пастыри его увлеклись вслед безобразных женщин, упились вином блуда беззакония. Отрезвитесь! И приступите к своему стаду, потому что вам вручено стадо и от вашей руки взыщется. Сами в себе разделились тем, что всякий из вас имеет сам в себе зло, зло — это гордость и коварство, и этим ли вы хотите сделать "добро", ведь зло — злом не изгонишь, огнем — огонь не утушишь. Вы свидетельствуете против себя — говорите, что вы доброжелатели всему человечеству, и одновременно всех ненавидите, и только себя любите, и ищите своей славы, славу же от Отца Небесного презираете и ищущих славу Его убиваете..." 31 августа 1923 года Стефан был вызван следователем Казанским на допрос. На заданные вопросы Стефан ответил: "По приходе моем в Москву, я по пути свернул в Данилов монастырь, где пробыл всего несколько дней; здесь исповедовался, не помню у кого. Некоторые прихожане, которых я не знаю, приглашали меня к себе иногда закусить, иногда переночевать. Был также в Донском монастыре, где также исповедовался, у кого, не помню. При пребывании моем в Москве я слышал от людей о смерти архидиакона Розова и предстоящих его похоронах на Ваганьковском кладбище, что и заставило меня отправиться на кладбище. Больше по моему делу показать ничего не имею и показывать не буду".
Father: Тоже хорошая тема
Фаина: Стефан Наливайко дорога в соловки 22 сентября сотрудник 6-е отделение секретного отдела ОГПУ решило: "...признать Наливайко элементом социально опасным и, руководствуясь декретом ВЦИК от 10.8.22 года, подвергнуть его высылке в административном порядке в Архангельскую губернию сроком на три года". "На три года в лагерь", — исправил начальник 6-го отделения секретного отдела ГПУ Евгений Тучков, а его заместитель И Агранов приписал: "Согласен с заключением т. Тучкова". 26 октября 1923 года Комиссия НКВД по административным высылкам приговорила Стефана "к заключению в Соловецкий концлагерь сроком на три года". В лагере ему пришлось плохо - он заболел цингой, отнялись ноги. Узнав о положении Стефана, его мать отправилась в Соловецкий лагерь на свидание. С собою она взяла белье и продукты. Состояние Стефана было критическим – он не ходил. На время свидания сыну и матери выделили отдельную комнату, где они пробыли несколько дней. После окончании срока заключения в Соловецком лагере особого назначения, Стефан заявил представителям ОГПУ, что свои убеждения он не изменил. За это он получил еще 3 года лагерей. Ссылку он отбывал в Казахстане. В сентябре 1932 года Стефан освободился и уехал на родину. В селе Константиновке священника не было. Стефан собрал церковную общину из двадцати человек и поехал с бумагами к властям в Херсон, откуда сразу же вернулся со священником. Жившая в селе монахиня Евдокия стала псаломщицей, Стефан стал управлять церковным хором. В колхоз идти отказался. В апреле 1935 года состоялся суд над Стефаном. Судья Куропаткин приговорил его к трем годам концлагеря и к двум годам поражения в правах. В начале 1937 года он был этапирован во Владивосток. Стеффан написал жалобу в Москву, где через некоторое время решили его оправдать со снятием судимости. предательство священников и новые тюрьмы Летом 1937 года Стефан приехал в Симферополь, ходил в храм к настоятелю священнику Николаю Швецу. Бесседуя с ним и с верующими, он не скрывал религиозных взглядов. Возникло последнее "дело" мученика. 25 октября 1940 года было выписано постановление на арест Стефана. Забрали паспорт, Библию, Евангелие 1903 года. Cледователи привлекли в качестве свидетелей агентов НКВД, которыми оказались протоиерей Алексий Капустин и священник Николай Швец. Протоиерей Алексей Капустин показал: "Весной 1940 года, точной даты не помню, я был на кладбище, где похоронена моя жена. Там встретился с незнакомым мне гражданином и стали вести беседу на отвлеченные темы. Во время этой беседы я сказал незнакомцу, что моя фамилия Капустин, в прошлом я служитель культа. Он мне в свою очередь рассказал о своей биографии и назвался Стефаном Пименовичем Наливайко, и с того времени мы стали знакомы, встречались мы с Наливайко в церкви, в городе, и, по его приглашению, я посещал квартиру Наливайко. Наливайко рассказал мне, что происходит из крестьян-собственников села Константиновки. Обучался на миссионерских курсах при Бизюковом монастыре. По окончании этих курсов, год не указал, был псаломщиком в родном селе Константиновке, сослужил священнику Павлу Буцинскому, который расстрелян за контрреволюционную деятельность. Наливайко говорил мне, что он свое миссионерское образование дополнил в городе Москве в одном из подворий, но какого монастыря, не помню. За произнесенную им речь у гроба архидиакона бывшего Патриарха Тихона — Розова — Наливайко был арестован, осужден и сослан в Соловецкий лагерь, где отбывал срок наказания. Во многих беседах со мной, а также в присутствии других, посещавших церковь, фамилий которых я не знаю, Наливайко на религиозной основе вел антисоветскую агитацию, трактуя советскую власть как преддверие кончины мира, когда воцарится антихрист, поправший веру, Церковь и духовенство, подтверждая свои слова отдельными выдержками из Библии: книги пророчеств Даниила и 13-й главы Апокалипсиса — Откровения Иоанна Богослова. Всех фактов антисоветской агитации, проводимой Наливайко, я припомнить не в состоянии, во-первых, за давностью времени, а во-вторых, вследствие того, что мне приходилось слышать его "проповеди" в церкви, на кладбище среди верующих, а также и в личной беседе при посещении его квартиры. В общем, я должен заявить следствию о том, что он, Наливайко, большой знаток Библии в миссионерском разрезе и считал своей обязанностью передать свои знания в этой области верующим, употребляя при этом изречение апостола Павла "горе мне — если я не благовествую". В начале сентября 1940 года я зашел на квартиру Наливайко и имел с ним продолжительную беседу. Он тогда только что возвратился из района из деревни Битак, где производил покраску школы. Во время этой беседы Наливайко, не касаясь Библии, вел явно контрреволюционные разговоры, возводя клевету на советскую власть. Всего разговора восстановить в памяти я не могу, но содержание его сводилось к тому, что недовольны почти все: учителя, колхозники и прочее население, вследствие того, что ничего нет, все очень дорого, работают все много, а ничего не получают, везде создаются очереди. Колхозники работают круглый год, а остаются без хлеба вследствие того, что якобы их обирает советская власть. Священник Николай Швец показал: "Наливайко довольно религиозно начитанный человек, разбирается хорошо в религиозных вопросах и производит впечатление большого оратора. Он может по нескольку часов подряд говорить на религиозные темы. К советской власти Наливайко настроен враждебно, не признает ее и считает, что эта власть не от Бога и ей не должны подчиняться. О военных событиях Наливайко говорил так, что союзники воюют против Германии больше для блезиру, только для того, чтобы втянуть в войну нейтральные страны, а потом всем вместе ударить с юга на СССР, который и будет побежден." 7 апреля 1941 года Особое Совещание приговорило Стефана Пименовича к пяти годам заключения в исправительно-трудовой лагерь. Перед отправкой в лагерь ему дали свидание с дочерью, на котором отец сказал ей, что в гостях у отца Николая был не брат, а начальник следственной части НКВД, и сам отец Николай является сотрудником НКВД. Стефана Пименовича отправили в исправительно-трудовой лагерь в Норильск. С началом войны переписка прекратилась. Только в начале 1945 года они получили от него первое письмо: "До окончания моего срока остается три месяца. Даст Бог, и нам придется еще пожить вместе". Больше писем не было. Раиса Стефановна написала в НКВД, откуда ей ответили, что Стефан Пименович Наливайко умер 12 февраля 1945 года от голода. http://www.solovki.ca/new_saints_12/12_40.php
Фаина: Спаси Господи, Батюшка! Жалко фотографий нет.
Father: Ничего страшного. Есть материал. Спаси Господи!
дщерь: В мае в храме Христа Спасителя проходила выставка, посвященная объединению церквей, Русской и Зарубежной. http://www.blagovest-info.ru/index.php?ss=2&s=3&id=13645 Там были представлены удивительные святыни: личные вещи святых новомученников и исповедников, иконы с мощевиками, антиминсы, облачения, священные сосуды самодельные, которыми пользовались в годы репрессий в лагерях, Казанская икона Божией матери, прострелянная большевиками (13 отверстий). Как она сохранилась? Подлинные документы, рукописи и проч. И все в одном месте. Снимки неважные, да ведь там и нельзя было снимать. Так уж упросили.
дщерь: На снимках: Личные вещи святителя Афанасия (Сахарова) епископа Ковровского, новомученика, исповедника и песнопевца. Подрясник - весь в заплатах, латанный-перелатанный! Саккос архиерейский из какой-то простой льняной ткани, чуть ли не на руках сшитый. Я думала: скуфья тряпочная - оказалась митра.
Father: Аж озноб по спине. Спаси Господи за такие фотографии.
дщерь: Батюшка, вы блик умеете со снимков убирать фотошопом? Хочется прострелянную икону показать, но мешают лампы на них.
Father: дщерь пишет: Батюшка, вы блик умеете со снимков убирать фотошопом? Хочется прострелянную икону показать, но мешают лампы на них. Фотошопом пользоваться к великому стыду не умею. При фотографировании изменить ракурс, на мыльнице можно добиться, на зеркале проще, изменение светочувствительности и диафрагмы.
Father: Следы пуль заметны
Father: Отключай вспышку обязательно при фотографировании через стекло, шкала расстояний на бесконечность, правильный угол перед объектом съемки.
дщерь: Father Отключай вспышку обязательно при фотографировании через стекло, шкала расстояний на бесконечность, правильный угол перед объектом съемки. Батюшка! Это ж полуподпольная съемка! Без вспышки, конечно. И уж, какой там правильный угол...! Но, с разрешением снять полулегально, "из-за угла", так сказать!
Father: дщерь пишет: Батюшка! Это ж полуподпольная съемка! Без вспышки, конечно. И уж, какой там правильный угол...! Но, с разрешением снять полулегально, "из-за угла", так сказать! Я тебе на будущее сказал Молодец шлифуй в себе фоторазведчицу
Фаина: Ох, Дщерь, Спаси Господи! Такие снимки! Будешь нашим разведчиком
дщерь: Фаина пишет: Будешь нашим разведчиком Есть, Ваше Благородие!
Father:
Фаина: Священноисповедник Сергий Правдолюбов Священноисповедник протоиерей Сергий Правдолюбов (1890-1950), день памяти (кончина): 5 /18 декабря. Обретение св. мощей: 21 сент /4 октября 2001 года, г. Лебедянь. 1-е Перенесение св. мощей: 22 сент /5 октября 2001 года, из Лебедяни в Сынтул (с. Маккавеево). 2-е Перенесение св. мощей: 23 января / 5 февраля 2002 года, из Сынтула в Касимов. 3-е Перенесение св. мощей: 2 / 15 сентября 2002 года, из Никольского храма в новоосвященный Троицкий храм г. Касимова. Священноисповедник Сергий был родом из Касимова. Проживал и служил в Сынтуле (с. Маккавеево), Киеве, Слободе Кукарке, Соловках, Малеево, Спасске и Лебедяни. "Жизненные удары, о которых говорится в завещании протоиерея Сергия Правдолюбова, были испытаны им в полной мере. Началось со страшного 1918 года, когда отец Сергий вместе с другими священниками, согнанными в лес, копал ров, будучи уверенным, что копает себе могилу. Тогда смерть прошла мимо, но ударила по самому дорогому и любимому – умер маленький сынок, младенец Владимир. Смерть еще двух сыновей отец Сергий пережил во время войны. Виктор и Сергей были убиты на фронте. Отец Сергий видел их во сне радостными, сияющими, в белых одеждах. Вот почему он так уверенно говорит о встрече с ними именно в Царстве Небесном. Завещание соловецкого узника и исповедника Если вернуться в его жизнь на десять лет назад, можно увидеть, как эти жизненные удары настигали его один за другим и были приняты им как воля Божия, всеблагая и всесовершенная. В 1930 году – тюремное заключение в Касимове, в 1935 году – снова арест, вместе с братом Николаем и сыном Анатолием. Тяжелейшие пять лет Соловецкого лагеря особого назначения и лесоповала на материке. Постоянная тревога о судьбе родных и близких. Тяжелее всего переживалась невозможность служить у престола Божия. А когда жизнь стала потихоньку налаживаться и появилась возможность служить – неожиданный вызов в военкомат и отправка на трудовой фронт, в каменоломни поселка Малеево (в десяти километрах от Касимова). После всех этих испытаний, зная, что больное сердце скоро сведет его в могилу, не имея общения с родными, отец Сергий решает написать что-то очень важное детям и внукам, своеобразное завещание – духовное завещание. Это древнейший жанр, образцы которого рассыпаны в житиях святых, в византийской и русской литературе. И само слово каменоломни, и вид Малеевских каменоломен, и пережитые испытания, вероятно, не раз обращали мысленный взор отца Сергия к временам раннего христианства, к опыту стояния за веру древних подвижников. Невольно возвышается стиль, уплотняются слова, чеканятся фразы, страдания и скорбь пережитого придают словам необычайную силу, исповедническую энергию. Здесь нет никакого желания сказать что-то новое, оригинальное, никакой оглядки на постороннего читателя. Пишется только своим, настойчиво, тревожно, со строгой любовью и решительным требованием. С фанатизмом в лучшем смысле этого слова, ибо фанатос и есть смерть, – а слово смертника всегда имеет особую силу. После освобождения – запрещение служить в родном городе. Последний город, приютивший и давший могилу, – Лебедянь. До последнего вздоха – притеснения, гонения, непонимание. Смерть была освобождением – 18 декабря 1950 года упокоился исповедник. Завещание, по слову дедушки Сергия, было переписано, читалось каждый год, бережно хранилось. У нас, внуков, оно всегда было на слуху. Первую его половину мы знали почти наизусть, вторая половина и читалась, и воспринималась в детстве труднее. Мы знали Завещание дедушки Сергия по копиям, а оригинал вернулся в нашу семью лишь около десяти лет тому назад. С полной достоверностью установить его историю и пути продвижения нам не удалось, да и вряд ли это теперь возможно. Будучи уверенным в том, что рукопись была неоднократно скопирована, я, рассмотрев ее, не стал сравнивать с существующими копиями. Это была ошибка. В тексте копий не хватало около восьми страниц! Кем-то, может быть детьми, правился и сильно редактировался текст. Все это в нынешнем издании исправлено и тексту возвращен первоначальный вид с самыми необходимыми поправками и редактированием. Кондак 1 Избранный слуго Царя Небеснаго Богом данный покровителю града твоего преблаженне отче наш Сергие Православия изрядный проповедниче сонма исповедников Российских сопричастниче приими от нас сие благодарение и предстоя престолу славы Божия не престай моляся о чтущих память твою и зовущих ти: Радуйся, Сергае Исповедниче Троице Святей о нас молитвенниче. (Акафист святому Сергию Исповеднику) Молитва Святому Сергию Касимовскому Исповеднику, новомученнику Российскому О, Святый угодниче Божий и исповедниче Сергие! Подвигом добрым подвизався на земли, восприял еси на небесех венец правды, его же уготовал Господь всем любящим его. Сего ради и мы, духовная чада твоя, радуемся о преславном скончании жительства твоего и чтим святую память твою. Ты же, предстоя престолу Божию, приими моления наша и ко Всемилостивому Богу принеси, о еже простити нам всякое прегрешение и помощи нам стати противу кознем диавольским, да избавльшеся от скорбей, болезней, бед и напастей и всякого зла, благочестно и праведно поживем в нынешнем веце и сподобимся предстательством твоим, аще и недостойни есмы, видети благая на земли живых, славяще Единаго во святых своих славимаго Бога, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и во веки веков. Аминь. Моим детям и внукам. О том, как проводить посты и готовиться к исповеди и приобщению Святых Христовых Таин. 1944 год. http://slil.ru/25131828 Текст, ранее опубликованный в «Журнале Московской Патриархии» (1985. № 12), не сверялся с рукописью. Нынешняя публикация – полная. (Протоиерей Сергий Правдолюбов, внук священноисповедника Сергия, настоятель храма Живоначальной Троицы в Троицком Голенищеве. Москва. 2007) http://www.solovki.ca/new_saints_12/12_30.php
дщерь: Четверо Правдолюбовых причисленны к лику святых. http://www.pravmir.ru/printer_1380.html Сегодня речь пойдет о продолжателях дела своих предков, четверо из которых в год 2000-летия христианства были причтены нашей Церковью к лику святых. Странно... для меня. Моя дочь училась в регентской семинарии, созданной Нефедовыми-Правдолюбовыми, одной из ветвей прославленной семьи. Есть такая в Москве певческая семинария. Кое-что читали про святого Сергия Правдолюбова. Знакомы с его потомками. Дети наши разучивали песнопения священника Анатолия Правдолюбова. Очень красивые (это я для Тимофея)! Свете тихий - это что-то! И Вы, Фаина, вспомнили именно про этого святого! Да... удивительно!
Father: Ох недаром Теремок образовался
Фаина: Спаси Господи, Дщерь! Ничего случайного не бывает
Фаина: Нижегородские новомученники Епископ Лаврентий и протоиерей Алексий Порфирьев протоиерей Алексий Порфирьев священномученик Лаврентий Нижегородские новомученники Епископ Лаврентий, викарий Нижегородской епархии и протоиерей Алексий Порфирьев Епископ Лаврентий (в миру Евгений Иванович Князев) родился в 1877 году в городе Кашире. Происходил из духовного звания. Был единственным сыном у матери-вдовы. Начальное образование получил в Веневском духовном училище, среднее — в Тульской семинарии. В 1902 году окончил Санкт-Петербургскую Духовную академию со степенью кандидата богословия. 28 января 1902 года пострижен в монашество на Валааме архиепископом Сергием (Страгородским), а 5 февраля рукоположен в иеромонаха. 28 февраля 1912 года назначен ректором Литовской духовной семинарии и настоятелем Виленского Свято-Троицкого монастыря, в то время, когда там был архиепископ Тихон, будущий патриарх. В 1917 году митрополит Тихон представил его к хиротонии, и в феврале 1917 года архимандрит Лаврентий был хиротонисан во епископа Балахнинского, викария Нижегородской епархии. Епископ Лаврентий был усердным делателем молитвы Иисусовой, учеником и духовным другом оптинских старцев. Однажды оптинский старец Анатолий Зерцалов на вопросы одной женщины, правильно ли воспитывает ее владыка и что ему передать, ответил, что совершенно правильно, и трижды земно ему поклонился. Это было незадолго до мученической кончины епископа. В Нижнем Новгороде епископ Лаврентий благословил создание Спасо-Преображенского братства по возрождению церковно-общественной жизни, организованного А. Булгаковым. Тогда же было организовано религиозно-философское общество, просуществовавшее до января 1918 года. Собрания проходили по средам в доме А. Булгакова. Епископ Лаврентий был непременным их участником. В Нижнем Новгороде епископ жил и служил в Печерском монастыре. Служил часто, любил читать акафисты перед афонским образом Скоропослушницы. За каждой службой говорил проповеди и после литургии благословлял весь народ. Три последние свои проповеди заканчивал одними и теми же словами: «Возлюбленные братья и сестры, мы переживаем совсем особое время — всем нам предстоит исповедничество, а некоторым и мученичество». В доме Булгаковых говорил, что ему предсказана мученическая кончина. Рассказывали, что во время пребывания в Вильно, он отдал в женский монастырь свой клобук, чтобы его привели в порядок. Монахиня, занимавшаяся этим, все вычистила, выгладила наметку, надела ее на камилавку и подошла к зеркалу взглянуть, правильно ли она сидит. Подняла клобук над головой, чтобы надеть на себя, и вдруг упала без чувств. Она увидела над клобуком огненный венец. Пробыл владыка в Нижнем Новгороде один год и семь месяцев и все это время один управлял епархией; правящий архиерей, архиепископ Иоаким Левицкий, летом 1917 года уехал в Москву для присутствия на Поместном соборе и не вернулся. Из Москвы поехал в Крым, где у него была дача, и там был повешен бандитами. 3 апреля 1918 года епископ Лаврентий писал патриарху Тихону: «...дела, дела, просители, посетители задавили, и главное, что со дня хиротонии всё один и один... А тут еще приходится себе повторять пословицу: от сумы да от тюрьмы не отрекайся... Но что делать? Надо уж видно нести такой крест, пока Господь дает силы». В заботах о епархиальных делах, в тревогах за пастырей и паству прошли вся весна и лето 1918 года. 23 августа он писал патриарху: «...чувствую большое утомление и усталость от столь тяжелого, но лежащего на моих одиноких плечах бремени... Оставаясь один на епархии в такое трудное и исключительное время, каждый день и почти каждый час приходится принимать вести одну тревожнее другой, не раз желая и не решаясь оставить Нижний и приехать в Москву для присутствия на соборе, хотя для меня это было бы очень важно и интересно, и поучительно... Некоторые из арестованных священников отпущены, другие ещё в тюрьме. 28 июля я с большими трудностями мог добыть себе пропуск и посетить их. Попытки получить разрешение на совершение в тюремной церкви богослужения не увенчались успехом (ибо заведующий — иудей)...» В конце августа 1918 года чекисты арестовали владыку Лаврентия. В тюрьме ему предложили занять отдельную камеру, но он предпочел остаться в общей и первую ночь провел на голом полу. На следующий день его духовная дочь Е. И. Шмелинг передала епископу постель. Об этой постели возникло поверье, что того, кто полежит на ней, отпустят домой. И это исполнялось. Многие просились отдохнуть на его койке. Покидал епископ камеру только тогда, когда его требовали к допросу или для выполнения принудительных общественных работ — чистки тюремного двора, метания сена, поездки с бочками за водой. В свободное время, находясь в камере, епископ непрестанно молился, не обращая внимания на сыпавшиеся в первое время замечания и насмешки сокамерников, молился с таким усердием, что насмешки скоро прекратились, и находившиеся здесь, умилившись молитвенному подвигу архипастыря, невольно сами стали подражать его примеру. Немалым утешением для епископа послужило полученное им от властей разрешение священнодействовать в тюремном храме, и он не пропускал ни одного праздника и воскресного дня, чтобы не принести Господу бескровную жертву о себе и о людях. Духовные дети владыки передавали ему через келейника архиерейское облачение и продукты. Владыка высылал записку, пустую посуду, белье. Однажды выслал изношенные четки с просьбой заменить на новые. Они были переданы иеромонаху Варнаве (Беляеву), впоследствии епископу Васильсурскому который, взяв их, сказал: «Трудовые четки». Говорят, что епископ дважды посылал своего келейника к протоиерею города Балахны, прося, чтобы прихожане обратились к властям с просьбой о его освобождении как Балахнинского епископа. Жители города собрали около шестнадцати тысяч рублей, которые намеревались внести как залог, и собирали подписи под прошением об освобождении архиерея. Под таким же прошением собирались подписи и в храмах Нижнего Новгорода. Власти, однако, не собирались освобождать святителя. На Воздвижение, 14/27 сентября, когда он служил в тюремной церкви, туда пришли представители советской власти, чтобы посмотреть на него. И таков был духовный облик святителя, так ярко горел свет его веры, что они единодушно решили убить его во избежание духовного подъема среди населения города. Но необходим был предлог. В 1918 году государство постановило отобрать у Церкви земли и церковное имущество. Поместный собор единодушно это отверг; отобрание у Церкви храмов и церковного имущества было ничем иным, как открытым гонением на Церковь. 7 июня 1918 года состоялся съезд духовенства Нижегородской епархии. Съезд принял постановление протестовать против отобрания храмов, монастырей и церковного имущества. Было составлено соответствующее воззвание к пастве, которое подписали епископ Лаврентий как председатель съезда, настоятель собора протоиерей Алексей Порфирьев как секретарь собрания и бывший губернский предводитель Нижегородского дворянства Алексей Борисович Нейдгардт. В воззвании были приведены слова апостола «облецитесь во всеоружие Божие». Властями они были истолкованы как призыв к вооруженному восстанию. Когда обвинение было найдено, власти арестовали протоирея Алексея Порфирьева. Отец Алексей родился в многодетной семье крестьянина Симбирской губернии и избрал священство по влечению сердца. Был большим молитвенником. Из всех икон Божией Матери более всех почитал образ «Всех скорбящих радости». После ареста о. Алексея не вызвали ни на один допрос, и у него сложилось впечатление, что его освободят. В день перевода в тюрьму ЧК, накануне празднования иконы «Всех скорбящих радости», у него было особенное настроение, и, прощаясь со всеми в камере, он говорил, что уверен — идет на волю. К годовщине установления нового порядка по всей стране прокатился красный террор, тысячами были мучимы миряне, священники и епископы. Вечером 23 октября/5 ноября епископа Лаврентия перевели на Воробьевку, в тюрьму ЧК. Вели его через весь город в сопровождении одного вооруженного солдата. По дороге люди подходили за благословением, а следовавшие сзади видели, как он вынимал из кармана платок, по-видимому, плакал. Проходя мимо подворья Пицкого монастыря, епископ остановился. Там праздновался престольный праздник иконы «Всех скорбящих радости» и шла всенощная. Узнав, что здесь епископ, молящиеся выходили и получали от него последнее благословение. 24 октября/6 ноября епископу Лаврентию и протоирею Алексею было сказано, что их расстреляют, и предложено помилование, если они откажутся от сана. Нечего и говорить, что такой отказ был немыслим, палачи и сами не верили в него и потому, не дожидаясь ответа, принялись избивать священномучеников, а затем объявили окончательный приговор — расстрел. У владыки Лаврентия были с собой Святые Дары. Он причастился сам и причастил о. Алексея. Епископ был спокоен и радостен. Отец Алексей плакал. — Почему вы плачете? Нам надо радоваться, — сказал епископ. — Я плачу о моей семье,— ответил о. Алексей. — А я готов, — сказал епископ. Вскоре к ним присоединили Алексея Нейдгардта и повели в сад, где уже была вырыта могила, у края которой их всех поставили. Епископ стоял с воздетыми руками и пламенно молился, о. Алексей — с руками, сложенными на груди, опущенной головой и молитвой мытаря на устах: «Боже, милостив буди мне грешному». Русские солдаты отказались стрелять, потому что услышали в этот момент пение Херувимской. Позвали латышей, и они привели приговор в исполнение. Это было около одиннадцати часов вечера. Следователь-латыш, ведший дело епископа Лаврентия, в ту же ночь пришел к Ю. И. и Е. И. Шмелинг, принес владыкины вещи и сказал, что у епископа не было никакого состава преступления, и сам вскоре уехал на родину в Латвию. Через несклько дней Елизавета Шмелинг, идя утром к ранней обедне и проходя мимо здания ЧК, увидела, как из ворот выехала телега, на которой лежали два тела. — Кто это? — спросила она возчика. — Это тела епископа и священника. — Куда вы их везете? — На Мочальный остров, оттуда ведено сбросить их в Волгу. ПРИМЕЧАНИЯ [*1] Составлено по воспоминаниям монахини Серафимы (С. Булгаковой). ЦОА КГБ СССР, «Дело Патриарха Тихона». Арх. № Н-1780. Т. 17, л. 139, 423, 424. Госархив Горьковской области. Ф. 588, on. 586, д. № 417. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской Православной Церкви ХХ столетия. Жизнеописания и материалы к ним. Книга 1. - Тверь: "Булат" , 1992 год, стр. 161-167. © Иеромонах Дамаскин (Орловский), 1992 © Издательство "Булат", Тверь, 1992. http://www.nne.ru/events.php?id=51&page=175
Фаина: http://www.st-nikolas.orthodoxy.ru/newmartyres.html а это просто кладезь информации. Слава Богу!
полная версия страницы